Председатель.

Председатель.

Кто читал книжку Исхакова «Урал-Идель», наверняка, почувствовал особый привкус национализма. Ее и продвигали после перестройки именно татарские националисты. Посмотрим на историю ее изданий. Итак, в 1933 году она издана в Берлине на татарском языке, на русском и французском языках в Париже в 1933 году, в Токио на японском в 1934 году (уже после оккупации Японией Манчжурии), в Варшаве на польском в 1938 году. Во втором разделе «Поволжье и Урал под русским гнетом» призыв звучит недвусмысленно… В современных татарских изданиях вы встретите и такое: «Через выпускаемые им газеты и журналы разоблачает политику, проводимую большевиками и коммунистами по отношению к тюркским народам. Например, в Берлине с 1928 до 1939 года издает журнал «Яна милли юл» («Новый национальный путь»)».[1] Так что, вполне возможно, что относительно Гаяза Исхакова, в органах были правы. Эта страница в истории татар требует тщательного изучения, и возможно, необходимо пересмотреть роль эмигрантов в жизни российских татар. Похоже, что масштабы сталинского террора были соразмерны масштабу страха, которым он жил. И каждое ничтожное движение эмигрантов накатывалось мощной волной на оставшихся в России, унося их в небытие. Эмигрантский патриотизм всегда будет выглядеть двусмысленным.

Напомним о нескольких эпизодах из жизни «пламенного борца за нацию, самого чистого и самоотверженного защитника ее идеалов»[2].

В октябре «как гражданин Турции» 1933 году Гаяз Исхаки с членами Центрального исполнительного комитета «Идель-Урал» прибывает в Японию. Далее цитирую Равиля Амирхана, ибо не понимаю, над кем последний иронизирует, и факты приобретают двусмысленный характер. Не понятно, зачем он пересказывает содержание письма Исхаки министру иностранных дел Японии. Переврать его невозможно, сгладить впечатление тоже.

«11 февраля 1934 года группа Исхаки вознамерилась открыть первый съезд Культурного общества (тюркских народов «Идель-Урал»). Однако лидер мусульманской общины в Токио Мухаммед-Габдулхай Курбангалиев (1889-1972), выходец из России, бывший монархист, со своими сторонниками сорвал работу съезда. При этом против Исхаки была применена грубая физическая сила. Несмотря на угрозы, Исхаки и его единомышленники 24 февраля продолжили работу съезда и создали филиалы общества в городах Нагоя, Кобе, Кусамото; посредством этой общественной организации они стремились сплотить мусульман в Японии во имя общей национальной идеи. В сложившейся обстановке мусульмане Японии разделились на две антагонистические группы, между которыми развернулась ожесточенная борьба. К тому же ситуация осложнялась тем, что различные политические структуры Японии вмешивались во внутренние дела мусульман. (…) Удрученный возможными последствиями конфликта, Исхаки начал искать наиболее приемлемый вариант решения проблемы».

Далее несколько цитат из письма Исхаки министру иностранных дел Японии, написанного 17 марта 1934 года:

«… вплоть до сегодняшнего дня ими (противниками независимого тюрко-татарского движения – Р.Б.) были национальные враги тюрко-татар – это русские, белые русские, разбросанные по всему миру, и красные русские, ныне властвующие в СССР».

Так вот к этим противникам теперь присоединились Курбангалиев и Ибрагимов, «которые действуют против тридцатимиллионного независимого движения, используя любую возможность своего влияния»… «Они примешивают белых и красных русских к нашему национальному движению». Курбангалиева «тюрко-татарская нация бойкотирует», и он «по этой причине вынужден сотрудничать с белыми или красными русскими, что очень невыгодно для нашего движения».

Завершаю эти выдержки словами, которые говорят или о полной близорукости Исхаки или о его абсолютно безоглядном лицемерии: «Мы были уверены, что Япония, которая относится благосклонно к независимым движениям Манчжурии и Монголии (!!! – Р.Б.), с пониманием отнесется к освободительной борьбе против диктата России. Мы думали, что японцы, будучи великой нацией, отнесутся с пониманием к тюрко-татарскому движению, помня о том, что тюрко-татары так же, как и японцы, относятся к азиатским нациям, и потому что Японии предназначено представлять интересы всей Азии в то время, когда азиатская раса сталкивается лицом к лицу с белой расой».[3]

Интересно, каким образом Исхаки объяснялся с фашистской Германией. Вряд ли подобное подхалимство и лицемерие может вызвать уважение, и, тем не менее, дальнейшие события говорят о том, что призывы Исхаки не остались без внимания… Но может ли разочарование служить оправданием?

Обратим внимание еще на один факт.

Была ли достигнута цель моих поисков – отыскать следы наших земляков, в частности, братьев Агафуровых? Наиболее яркие представители этой семьи – старшие братья Камалетдин и Зайнетдин – уходят из жизни в 1922 и 1924 годах соответственно, не оставив никакого следа в политической жизни диаспоры. Уходят, не находя другого выхода? Ушли от разочарования? Но в чем и в ком? Какие мысли сопровождали их на пути в иной мир? Что, быть может, однажды кто-нибудь вспомнит их и поймет? Следы эти возвращают на Родину и призывают начать все сначала. Они не смогли остаться на родине и не смогли ее предать. Потому и маньчжурское прошлое только кажется таковым, оно лежало в плоскости будущего, и если это судьба, она должна была быть прозреваема там, на пороге веков, когда все только начиналось. Историческая мысль, возможно, и следует за линейной хронологией. Человеческая, мне кажется, - мечтала больше о свободе.

Рустам Бикбов. г.Екатеринбург, 2002-2009.